Библиотека

 

  

№101, четверг, 12 июня 2003

Ирина ЕГОРОВА

Львів — понад усе

источник

Илько Лемко

Кто видел — тот вспомнит, кто не застал — пусть поверит… Недавно во Львове прошла презентация книги одного из основателей рок-движения на Западной Украине, лидера легендарной группы «Вуйки» Илька Лемко. Свою книгу «Львів — понад усе» Илько Лемко написал всего… за две недели. Трудно поверить, что за такой очень короткий срок можно изложить что-то не просто интересное, а значимое — и в литературном, и в историческом смысле. Но, как говорят галичане, «трафунки» разные бывают, и в одно майское утро, после презентации своей книги, Илько Лемко проснулся известным.

Пусть еще не вся Украина, а только Львов аплодировал в его честь, этот незаурядный, однако очень скромный человек и этого не ожидал. Хотя надо признать, — что такое слава со всеми ее атрибутами, — узнал уже в молодости. Лидер рок-группы «Супер-вуйки», которую боготворила молодежь Галичины, а, возможно, и все хиппи Украины, помнит переполненные залы, свой раскаленный от звонков телефон и толпы девушек, которые хотели с ним познакомиться. Но если бы на этом в 70-е годы заканчивалась его громкая слава, можно было бы только снисходительно улыбнуться. Однако она имела другой привкус — опальный… «Вуйків» силой заталкивали в милицейские машины, вызывали на допросы в КГБ и клеймили как социально вредный элемент. Анализируя их «вину» по сравнению с сегодняшней «раскованностью» молодежи, разумеется, пожимаешь плечами. Особенно, имея в виду «мягких» украинских хиппи, лишенных воинственных настроений.

«Квинтэссенция всей идеологии хиппи, мне (цит. из книги «Львів — понад усе») кажется вмещается в нескольких словах «Нового Завета»: «Любовь выше всего», «Хочешь быть совершенным — продай все, что имеешь, и раздай бедным. Хиппи — это любовь, мир и цветы».

Понятно, Илько Лемко многое идеализирует в своей книге. Однако, кто из нас не идеализирует свою молодость и друзей, кто не любит улицу, на которой вырос, родной город, когда тебе 17 лет и просто невозможно не быть счастливым!? Но не каждый может быть искренним и честным перед собой и читателями. И далеко не каждый способен анализировать времена с точностью до микрона и оставаться интересным как для львовян, так и для жителей других городов. Так, книга «Львів понад усе» — это ода Львову, молодости, верности своим юношеским идеалам, а еще — умению и в зрелом возрасте не знать, что такое конформизм.

…С первых минут знакомства мне показалось, что я уже где-то видела этого человека, его легкую, ненавязчивую улыбку. Ба! Так это же он несколько лет сидел на одной из центральных и многолюдных улиц города и продавал кассеты и билеты на концерты. Хотя, возможно, виделись еще и в университете, ведь в одном году заканчивали его. Хотя Ильку так и не удалось поработать по специальности. Клеймо «хиппи» преследовало его долгие годы, и он вынужден был менять профессии — кочегара на кладовщика, осветителя сцены во Дворце культуры на продавца палатки…

Он и на радио «Люкс» пришел с водочного склада, где работал кладовщиком. Смеется: «В советские времена мне бы подметать на областном радио не разрешили, а здесь еще полгода уговаривали, чтобы согласился и стал директором программ на радио «Люкс».

Свою же первую статью Илько написал только пять лет назад — о культуре украинской речи. Позже его газетные материалы анализировали различные явления нашей жизни и всегда удивляли какой-то полной, просто таки удивительной свободой взглядов. Он и свою книгу характеризует как «историю для крестьянского ума, на уровне обыденного сознания».

Однако ему удается балансировать: дает перечень цен на булочки, трамвайные билеты и минеральную воду и при этом не становится скучным, потому что рассказывает о целой эпохе; подростком чистит черными от молодых орехов руками сочные ядра, поднимается по церковным лестницам на крыши, слушает в Святом саду музыку — как будто рассказывает о всем, что делают молодые люди во все времена, — но передает свое философское видение прошлого. Передает просто и с пафосом, безжалостно и весело в то же время.

Почему же Илько так быстро написал свою книгу — не потому ли, что выстрадал ее одинокими ночами, охраняя чужие кладовые? Или потому, что имел возможность получить исключительное литературное образование — только «Братьев Карамазовых» перечитал раз пять, «Кобзарь» знает чуть ли не наизусть, цитирует Даниила Хармса, Шопенгауэра, Канта и Сковороду. А как историю Львова знает! Кажется, может назвать архитектора каждого старинного дома, рассказать, кто из выдающихся личностей и по какой улице ходил.

И все-таки меня не покидает мысль, что совсем не в этом дело. Болью отзывается то ли зависть, то ли удивление — не часто можно сказать о человеке словами такого дорогого для Лемко Сковороды: «Мир ловил меня, но не поймал…» Ну кто другой признает на должности директора программ (в газете это — главный редактор), что понемногу тупеет — нет времени читать серьезную литературу. Кто еще своей второй книгой задумал хронику 100 снов, без комментариев и ассоциативного ряда. («Жена шутит, что для этой своей книги я найду спонсора только в психбольнице. Жизнь покажет...») Кто сознается, в таком зрелом возрасте, что так и не нашел работы, которая бы отвечала его сущности?

Как же нужно жить, чтобы идя по ступеням вверх, не падать; чтобы жизненные блага приходили к тебе естественно и просто — верная и простая жена, любящие дочки, работа, на которой не приходится унижаться, и даже признание, за которое не заплатил ни изменой, ни годами безумного труда? Сел и за две недели написал, и даже издателей, литературное агентство «Піраміда», нашел без особого напряжения.

— Все приходило ко мне, — признается Илько Лемко, — как будто само собой. Иногда мне даже кажется, что это Бог меня ведет, я в его надежных руках, и потому такой свободный, ничего не боюсь и ни о чем не жалею. А благодарности в моей душе к Нему — море. Особенно за то, что родился во Львове.

«Какое несказанное счастье жить в городе, где даже запах заплесневелых старых домов, который в летнюю жару вырывается из маленьких подвальных окошек, приятен и сладок для тебя, в городе, где хочется нежно погладить каждый камешек мостовой и где ежедневно не ленишься еще и еще раз поворачивать голову в сторону того балкона, башенки или барельефа, которые ты видишь, возможно, в тысячный раз, в городе, где ты находил серебряные австрийские монеты и медали в счастливые дни твоего детства — в середине прошлого века в Святом саду на Кармелитском холме»…

Отложив книгу, спросила: «Сегодня все можно. Демократия такая, что хоть цензуру вводи, ребенка возле телевизора стыдно оставить. Однако ваша неформальная тусовка должна была выжить? Вы воевали с ментами, КГБ, отсутствием моральных свобод…»

Задумавшись, Илько Лемко ответил: «Время пришло другое — «время понтов». Неформальное сообщество не согласится с дешевым авторитетом, замешанным на деньгах твоих родителей или на пустопорожних обещаниях. Для нас были равны сын дворничихи и дочка директора завода — в счет шли только их личные качества, причем ни ложь, ни лицемерие не проходили. У нас, конечно, могли быть свои минусы, но во всяком случае не такие. Сегодня же «понты» — это обещания политиков, привилегии, полученные на чужом горе, должности, полученные за деньги. Все это по-онты. Поэтому я со смешанным чувством ностальгии и удивления вижу, как создаются молодежные неформальные группировки, подобные нашим. Те же идеалы, то же невосприятие общества. Опять какие-то запреты, дутые авторитеты. Не на те ли грабли наступаем опять?..»